1919 г.

Живем у Власовых по Садовой улице. Маленькая дочь Маруся растет. Помещение маленькое, но при нашей невзыскательности нам хватает. Питаемся, как и большинство по карточкам и обедам в столовой. Чтобы было сыто нельзя сказать, но и голода в полном смысле этого слова тоже нет.

Начну, как и часто перед этим со своего дневника, все же в нем даты, связанные с жизнью на земле и среди живых людей. Правда они порой скучноваты, но нельзя же все время жить сенсациями веселящими и интригующими. Пусть будет и черствая действительность жизни.

2 февраля. Город. После довольно продолжительных морозов, оттеплело. Солнце вовсю. На заборе первые следы таяния. Где-то каркает воронье. А это тоже примета, т.к. зимой в морозы они летят молча и по прямой. Деловито 9 февраля тает.

10 февраля. Солнце. На градуснике у Гадалова +7 градусов.

11 и 12 февраля. Тает.

13 февраля. Тает. Вечером снежок.

14 февраля. Утром тепло. Тает. Снег к вечеру продавливается. Появились лывы. Полное впечатление весны.

16 февраля. Ветер. Приморозило. Теплых дней одни воспоминания.

18 февраля. В 12 часов ветер и капель с крыш. Вечером снег.

19 февраля. Вчерашний снег лежит чистый, белый. Ездят на колесах.

26 февраля. После снегосыпа прошлых дней наступила оттепель. Тает.

27 февраля. Ночью бежало с крыш. Солнца нет. Тает.

Перехожу на новый стиль. Хочу идти в ногу с новым требованием.

12 мартa. Тает. На солнце тепло.

13 марта. Тает. Впечатление первого весеннего дня.

21 марта. Был на Моховой, видимо, ходил к Столбам, но об этом не сказано в записи.

24 марта. Дороги заметно почернели.

25 марта. Весна. Пахнет назьмом. Тает усиленно.

26 марта. Солнце.

27 марта. На Часовенной горе черные пятна. Это кто-то поджигал палы. Дороги сильно заназмлены. Бегут ручьи.

30 марта. На припеке /каменная стена/ летают большие синие мухи /плевки/.

31 марта. Сегодня с утра снег и дождь. С обеда солнце. Острова Телячий и Конный вышли из-под снега. Ночью подморозило.

1 апреля. На Конный остров попадать трудно, т.к. Енисей покрыт кое-где неширокими наледями. Вороны строят гнезда. Сквозь старую листву злаков проглядывают подушки мхов. Перезимовавшие листья ползучего клевера и двурассеченной лопчатки. На острове уже прошелся пал. Протока в изголовье Первого и Третьего конных островов оголилась от снега и без воды /песок/. При возвращении с острова замерзли руки. Вообще тепла ночью еще не было.

2 апреля. Утром снег. Всего выпало до 2-х вершков.

3 апреля. Снег начал таять.

5 апреля. Я, Саша Нелидов и Петр Пирожников идем на Столбы через Лалетину, но, увидав Такмак и прочую прелесть гор, свернули на Моховую. Поднимаясь на лыжах в лог, увидели, что нас догоняют Таля и Володя Власовы с Димитрием Молодых. На Базаихе соединились. Спуск на Базаиху на удивление снежный, тогда как всегда здесь выдувало снег. Все ж в самом низу лога сняли лыжи. Снегу вообще много. Далее я, Саша и Димитрий пошли вперед. Шли тихо шель-шевель и у Четвертого нас догнала Таля. Она все время падала, т.к. надела одну лыжу задом на перед и только пойдет, а ее и крутнет. Валится и до того устала, еле идет. Надел на нее лыжу по-хорошему и мы дошли до избушки хорошо. Володя с Петром пришли часа через 3 т.к. Петр, идя впервые на лыжах, устал, сел и захотел спать. Володьке пришлось разводить костер и в конце концов тащить его в полном смысле за шиворот, когда он упирался и не хотел идти дальше. Лыжи катятся хорошо, ибо на наст выпал снег и получился ковер. Гуляй! Идя по степи, видели стаи галок. Вообще-то все вороньи дают весну. Это хорошая наша бродяжная группа. В России грачи весну делают, у нас галки первые из весенних залетных, а на севере наш ворон, прилетая после зимы, тоже предвещает весну, там даже март месяц называется месяцем Ворона. Слава вам, наши вороновые.

6 апреля. Катались от Четвертого, Третьего, а также от Первого в Лалетину. В Лалетиной есть дорога, идущая куда-то за Второй. У избушки поползли и черноголовые гаечки. Поползень все время долбит мясо, положенное на крыше. Ночью мы с Сашей ходили долбить ручей, но безрезультатно. Оказалось, что мы долбили старую прорубь, как нам сказал Володька Власов, а нужно долбить всегда новую и ниже по течению. Избушка высохла вся, кроме низа нар. Сегодня ушел в город Митька Молодых. Снег валит вовсю.

7 апреля. Покатавшись у Четвертого, после обеда пошли по Моховой домой. Хорошо скатились по просеке от сворота и на лыжах шли до подъема в Енисейский лог. Скативши с Дивана на степь, сняли лыжи.

8 апреля. Город. Вечером шел дождь, к утру снежок.

10 апреля. Тает, но очень слабо. Ветер хорошо сушит.

11 апреля. Приморозило. Почти не тает. Ветер. Вечером и ночью снег.

12 апреля. Белым-бело. Зима. Чуть тает в полдень, а в общем холодновато.

13 апреля. Снег и слабое таяние.

14 апреля. Идет хлопьями снег. Вот уж именно "Внучек за дедушкой пришел". На тополе скворец и синичка кузнечик и распевают.

15 апреля. Развезло вовсю. Ветер, грязь, вода. Вроде потопа.

20 апреля. Первый день Пасхи. Не особенно тепло. В 7 часов утра на Столбы по Моховой ушли Володька Власов, Петька Пирожников и Валя Надольский. Я и Санька Нелидов вышли от него в 9 часов. Логом от Енисея шли пешком, т.к. очень хорошая дорога. Когда подходили к горе, показались уже от пригрева ручейки. На южном склоне уже зелень. В логу чекан-каменка. По Базаихе хоры птичьей мелкоты. Моховая нашла свое русло и от накипей нет и следа. Дорога на удивление сухая. Южные и восточные склоны сильно высохли, снег кое-где лежит лишь пятнами. На припеке сильно хорошо. Так и хочется полежать и понежиться. На конском помете по дороге все время попадаются небольшие мухи, хотя кругом снег. На Манском свороте нашли лежбище рябчиков, видимо, только что снявшихся. У избушки были часа в 3 дня. После чая катались от Четвертого вниз и уже при приближении сумерек пошли к избушке. Солнце сильно работает, но кататься можно.

21 апреля. Солнце. Катались от Четвертого. Пошли искать избушку, которую по слухам строили где-то между Дедом и Перьями братья Безноски. Не доходя Деда, скатились по ложку вниз и влево, в горе увидели избушку, куда и поднялись. Место прекрасное. О ней в приложении к 1918 году. Покатались  возле и пошли кататься за Первый, а потом домой в свою избушку. Снег испортился, погрубел, дерет лыжи, а они у нас у всех камасные и их жаль. Хрустит. Откопали немного избушку и сбросили снег с крыши. За сегодня снег здорово подался. Почки деревьев понабухли. Камни здорово пооттаяли. Поползни уже парочкою и выглядят уже празднично. Ручей отдалбливать почти не пришлось. Вода близко. Вчера лазали на Четвертый. Вершина почти голая. Горы на север голы, хотя и не повсюду. На юг все в снегу.

22 апреля. Солнце не сильное, но развозит здорово. Сегодня все время провозились с окапыванием избушки и перед самым уже отходом домой, часа в 2 потекли по канавкам маленькие ручейки. Снег мокрый. Совсем не катятся лыжи. Назад идти труднее. Приходится все время шоркать лыжами по мокрому снегу, оставляя за собой влажную дорогу. Старая лыжница кажется более высокою, т.к. снег кругом осел. Очень скоро в пихтаче у вершины Моховой встали на ноги. Лыжи мокры и тяжелые. Идем по дороге, по которой кое-где текут настоящие ручьи. Словом, шумят это они веселые и льются. Тронуло уже и западные склоны. Отступаем под весенний шум быстро и, дойдя до южного подножья Такмака, присели на только что освободившийся от снега злобик. В небольшом муравейнике лениво бродят муравьи. Из-подо льда в скважину бьет вода, а под ледяным мостом шумит, видимо, могучий поток Моховой. Выйдя из Моховой, пошли низом поймой по качкарнику, хотя как оказалось дорога по пашням не так уже грязна. Затем шли по дороге по льду Базаихи и вышли к логу. Цветов все еще нет. На вершине Дивана посидели и пошли вниз, буквально по четверть в воде. Здесь на пашне устремились целые речки и развезли грязь. Все же выбрались на Станцию Енисей и пришли домой. Ручей в логу так шумит, что его слышно со станции Енисей. Уже со станции стали попадаться пьяные, подпившие горожане, ведь Пасха.

25 апреля. Я, Тугаринов и Георгий Яковлевич Сосновский - археолог музея в 10 часов утра вышли за военный городок. На степи пахнет полынью. Ветер с запада гоняет по дороге пыльные смерчи. Один из них прошелся по нам и, свернув на юг, как и все пошел к Енисею.

Ездят и ходят итальянцы. Эти интервенты, воспользовавшись временной разрухой, хотят что-то у нас нащупать как поворот к старому. Они борются на Манских подступах с партизанами, а в городе у них штаб в так называемых теперь итальянских казармах. Руководит ими барон Фассини де Коммуси. Все они налегке, с ишаками, везущими на седле какие-то маленькие орудия, вроде игрушечных. Одеты в серо-голубоватые по пояс крылатки, с короткими же, видимо, карабинами под ними. Их можно встретить высвистывающих где-нибудь на углу улицы серенаду, цель которой разнежить сибирскую сеньору. Говорят, что кое-кому из них и повезло. Выпустили они сборник стихов полускабрезного содержания. А в общем, зачем они нам, эти интервенты. Здесь у военного городка оживление. Ездят и ходят итальянцы и наши солдаты.

Мы посмотрели на придорожный курган справа и, пройдя мимо городка, подошли к яру и им перевалив Первый коровий лог пошли до Второго коровьего лога. По степи поют жаворонки. Вторым логом пошли в его верховья. Восточные склоны голы и сухи, а западный покрыт грязным снегом и задернован травой и кустарниками. Пройдя кирпичные сараи, поднялись в горку и пошли на восток. Миновали Третий коровий лог за его, как нам показалось, незначительностью и пришли к Четвертому. По нему и спустились к Енисею. У устья Четвертого лога обрели 3 шахты с каменным углем юрского отложения. Прошлись по ним. На берегу Енисея пили чай из дырявого чайника, а на обратном пути немного выше Второго коровьего лога наткнулись на стоянку человека со стрелками, скребками, берестой, углем и черепками и вернулись с добычей домой.

Степь, конечно, голая. Острова Татышев и Ладейские тоже. На Ладейском перекате стронуло лед и чуть нагромоздило. У устья Четвертого лога в затончике стоит какой-то пароходик. На виду деревня Коркино. Видели пустельгу, чайку канус, белую трясогузку, чекана каменку, бабочку дневной павлиний глаз, но чуть меньше. Во множестве розетки сибирской хориспоры и в одном случае даже бутоны.

28 апреля. Слышал, что с опытного поля привезли какие-то весенние цветы. Вполне возможно, т.к. там влияние холодного ледяного ветра с севера не так сказывается, да и лед на Енисее тоже дальше. Словом, теплее.

29 апреля. Снег и крупа. Все бело, но вскоре сделалось все мокрым. Зазеленело кругом, особенно часовенная гора и только Енисей побелел и стал чище. В горах по ту сторону туманы. Особенно красив дымящийся Такмак на фоне светлого неба, так как все-таки сзади солнце. В общем, тепло, сыро и пасмурно.

Как мы все-таки любим нашу природу. Мы наблюдаем за ней как за любимым человеком. Печалимся ее печалью и радуемся ее радостями. Да так и должно быть, ведь по существу это все наше, а не ее. Она же величественно безмолвна и равнодушна.

30 апреля. По слухам у Новоселово прошел Енисей.

31 апреля. Тоже.

1 мая. Енисей прорвало на полверсты между Татышевым и Телячим. После обеда ходил за город. Пройдя мост, поднялся к Юдинским дачам и попал в березнячок. По южному склону розетки одуванчика. В бутонах бесстебельная лапчатка. Достигли полного развития зелень у ленского бурочка, волосисто у проломника, хориспоры, кермека. Распустились середки осины, но еще не удлинились. В березняке напевает овсянка циоидес. У сороки 6 яиц в гнезде.

2 мая. Весь день ветер. Говорят, что это к раскачке Енисея. Шел дождь, а это к рамочке его и действительно в 3 часа Енисей сдвинуло и пронесло на полверсты между Телячим и Конным островами. Пошел дождь и превратился в ливень и в это же время пошел Енисей. Словом, хаос и столпотворенье. Ночью снег.

3 мая. Утром вышел на берег Енисея. Он прошел за ночь, и идет только отдельными льдинами, а потому ничего интересного. Борта льда широкие, особенно у плашкоута. Здесь нагромождение масс. На горах порошью лежит снег и горы сейчас чрезвычайно красивы. К полудню низы гор пооттаяли ровной полосой, а выше снег. Вечером снова снег. Ходил после обеда за Качу и взобрался на Часовенную гору, а затем спустился вниз. Цветет лапчатка бесстебельная. Она всегда выскочка. Кача шумит, рвет и мечет. До потопа остался какой-нибудь аршин. По всем берегам рыбачат сетями и саком. Мост по Всехсвятской заколочен, видимо, не надежен. Красная глина с Часовенной горы буквально ползет и, запирая все застроенное предгорье и по Всехсвятскому, идет через два с половиной квартала чуть не до Качи. Вода близко подошла к Соколке, оставив только тротуар, которым она и соединена с лугом.

4 мая. Я, Тугаринов, Кеша Тюшняков и Сосновский ездили на Тюшняковской лошади за городок и копали яры Коровьего лога. Холод собачий, ветер и даже смерч. Выкопали черепки, скребок, терку, кости, камни и полконца бивня мамонта. Намерзлись и приехали домой. У Сосновского потерялась сумочка. Видели летевшего на север через Енисей гуся и большого крохаля, который летел против воды по протоке. Растений никаких.

5 мая. По сообщению Владимира Михайловича Крутовского сегодня ночью на Опытном поле по Цельсию было -12 градусов. Здорово. Я предполагал, что померзло все вылезшее на свет из растений. Но оказалось, как говорится, ничего подобного. После обеда ходил по Монастырской дороге. У моста сильный напор льда на второй тиссон. По одним сведениям перевозчик Вагин возит на ту сторону, а по другим нет. Всюду люди копаются с бревнами, ведь Енисей что-то принес на берег и оно, это принесенное, поймано. Надо его изобиходить и довести до дела. А с дровами в городе вообще плохо. Гремячий еле-еле душа в теле. Да и откуда ему взять воду, ведь все что было уже прошло через него и вверху давно сухо. Да еще и все что есть от ночного холода примерзло. А все-таки в горах еще много снега. Как-то пойдем в субботу на Столбы. Не доходя Зосимовских ворот, взобрался на гору и дошел до Монастырских зигзаг, коими и спустился на низ и пришел в город уже в сумерки. Цветут: лапчатка бесстебельная, ленский бурачок, оба прострела, хлебенка провиза. Видел траву оносмы эхиоидес, желтого ириса, желтого подмаренника, очитка и много розеток заячей капустки до 8 см в диаметре. Столбы как на ладони и, конечно, всегда манящие.

6 и 7 мая. Прохладновато, серо и облачно.

8 мая. С утра снег и потом солнце. Горы то скроются, то снова проявятся. Холодновато.

9 мая. Тепло. Солнце. Нечто вроде весны.

10 мая. Суббота. Солнце. Я и Петюшка по Каштаку на Столбы. Забереги льда уменьшились. Вагин еще не возит, хотя лодка уже на ходу. Перевез нас случайный мужичок-старичок. Посреди Енисея льдов нет и только у берегов встречаются в небольшом количестве. Правая укрючина сдала маленько и ехали на левом весле. На степи попалась в цвету весенняя крупка. А также розетки крестовника. Базаиха в этом году шла по низкой воде, потому лед на середине лежит целехонький, его не подняло. По Базаихе деревенская бабушка спросила нас: "Вот говорят в этом году на Столбы пускать не будут?"  За деревней два дровосека тоже спросили: "Господа граждане, а вы не боитесь большевиков?" Пашни уже высохли, идти хорошо. Ручеек в Каштаке играет и бурлит даже под снегом чуть на самом верху. Весело выглядят сосны, а по оттаинам зазеленел злаковый покров. У ручья внизу при переходе встретили цветущие: алтайскую анемону, первоцвет широкочашечный, хохлатку, селезеночник разнолистный. Шли, придерживаясь гривок, где снега вовсе нет. Вообще снег только на северо-восточных склонах, а запады и юги голы. Веселую гривку обогнули справа, где спугнули здорового глухаря, который уже умостился на ночлег на большой сосне. На западе темно. Вообще всюду дымно. Когда подходили к водопою, немного прояснило, и между туч показалась почти полная луна. От Манского до Четвертого шли по снегу /старая лыжня/.

Наст кое-где держит. Склон на юг у избушки оттаял наполовину, но сыро, видимо, на этих только днях. Кострище без снега как и избушка. Воды внизу против не нашли, ходили за ней на Ферму.

11 мая. Ветерок гонит тучи. Иногда солнце. Не холодно. Ходили к Четвертому. Цветущих растений на Столбах еще нет. От Четвертого пошли к Перьям. Южный склон Пасти местами голый. От Перьев к Деду и за Деда к Безносковской избушке. Бедняжка отсырела и пахнет подвалом. Брусника и черника набрали почки. На Столбах торжественная тишина. Как будто кто-то прислушивается и не шелохнет. У Козырька оттаяло. Над избушкой пролетел косяк гусей с криком около 5 штук. Курс на север. Чистили от снега и подметали вокруг избушки. Луна вовсю. На небе чистота. В избушке горит лучина, при которой я и пишу эти строки. Забыл: дятлы отбивают дробь.

12 мая. Утро торжественно молчаливо чудное. Солнце, ни облачка. Вышли домой и пошли для разнообразия по Лалетиной. Шли по дороге. Она точно тротуар. Внизу под Первым нарублено много громаднейших лиственниц и стоят два шалаша. По всей Лалетиной торжество весны. Шумят ручьи. Цветут: алтайская анемона в колоссальном количестве по всему восточному склону и до устья, калужница, проломник северный. Последний на Базайских пашнях от Лалетиной к Базаихе. Много птиц. В бутонах медуница, лютик разнолистный и хохлатка желтая. По Енисею шум от осыпающихся льдов. Цветут ивы и над ними много шмелей. Мухи и птицы. На песках у стоянок "Бора" в устье Базаихи пили чай. У Базаихи горит лес. Базаиху перешли у устья по платине и по льду. Вез через Енисей Вагин. До чего же он похож на Чарльза Дарвина. Взял по одному рублю. У Гремячего льдов почти нет. Видел чекана плешанку. У Базайских песков нашел порховицу гиганта, уже разрушенную и посеял ее споры.

Раза два ходил к Монастырю и за него позаписать позабыл.

24 мая. Я и Тугаринов идем к Монастырю, а нашу картошку увез Кеша Тюшняков вперед. Кукует кукушка и кряхтит коростель. Ночью тишина и холодок. Слышно как за Енисеем шумят Лалетина и Роева. У последней рыбаки разложили костерок. Вода здорово прибывает. У скворцов пищат молодые в скворешнях. Цветет желтый ирис. Дорогой здорово бы всполоснуло, да успели скрыться под крышу у Гремячего.

25 мая. Нас и картошку переплавил на Лалетину Кеша Тюшняков. Не доезжая до Лалетиной, попался сутунок. Его с большим трудом поймав, положил в лодку. В результате Кеша опоздал на экзамены /горе ученикам! Плачьте юноши/. Я прошел на шестике до Роевой и он перегребся к Монастырю на свою дачу. Течение сильное. Напирает, ай да ну! Побродили по даче Владимира Крутовского и потом пошли к Всеволоду Крутовскому. В саду Вл. Мих. Крутовского цветет адонис и в бутонах яблони. У Всев. Мих. зацветает рододендрон даурский. Лалетина и Роева гремят.

В один час дня начали сажать картошку за дачей Всеволода Михайловича Крутовского. Немного жужжат комары, и чуть-чуть капает дождичек. В 7 часов кончили посадку и вышли домой и в 10 часов вечера были дома. Шли через плашкоут. Куковала кукушка. А на Столбах-то поди как чудесно. Да нельзя мне по ним не летать, не ходить. Надо в четверг ловить лес и обеспечить себя на лето за Монастырем у Тюшнякова в избушке, а в Воскресенье пойду уже и на Столбность.

29 мая. Ходил за Монастырь. Ходили с Кешей на сопку, видели Столбы и Енисейскую трубу, хорошо заметны его террасы. Гора слажена из основных пород. Сверху розовые выходы с напластованием с севера на юг. В основной массе вкраплены зерна другой породы, это, видимо, порфир. Ниже и на запад при спуске к Монастырю основная масса до черной, а включения беловатыя, чертообразные и округлые. У пещеры в логу /от Монастыря на северо-запад/ лежит еще большой слой льда, как и в устьях Лалетиной, Роевой и Боковой. Весь день сильная верховка. После обеда ездили к Собакиной и копались в ярах и кое-что нашли. Видимо, здесь по Енисею везде стоянка. Обратно ехали той стороной Соснового острова /на лодке/ и ловили приставшие в тальниках дрова. Вода большая. От Соснового острова осталось максимум полтора аршина. Вода сильно прибывает.

Кукует кукушка и крякает коростель. На Собакиной недалеко от устья горит лес. У овсянки уже 5 яичек, у дрозда рябинника тоже.

30 мая. Шел домой по нижней Монастырской дороге. От скал парит, видимо, будет дождь.

31 мая. На Столбах: я, Арсен, Венка Тулунин, М.И.Пикулевич, Нюра Рутковская, Тюничка Морозова, Петька, Костя Бородушкин. Выпили, лазали, верхопузили. Холодновато. Туда, вниз в лодке обратно плашкоутом. Спускаясь трубой с Первого, заметил в сыром месте подкамнем справа нары, кругом их снег. Место неудачное.

5 июня. Хоронили Александра Петровича Ермолаева. Два дня тому назад, когда А.Я.Тугаринов уезжал на пароходе в Минусинск, чтобы оттуда ехать в Урянхай, на пристань пришла Мария Алексеевна Ермолаева и сообщила, что только что умер ее муж А.П.Ермолаев. Жаль было этого замечательного работника. Он заразился сыпняком, когда ехал с запада в вагоне. Мы его похоронили. Еще раз жаль. Такие люди редки, а как человек науки, самостоятельно пришедший к ней, он прямо-таки был неоценимым. Чтобы он не начинал делать, все было у него основательно продумано и сделано так, как у немногих. С большим подходом и пониманием основ. Во время похорон невольно вспомнил я наши совместные пути хождения с Ермолаевым в 1909 году по Чулыму и в 1913 году на озере Шира. Жаль и еще раз жаль, ведь смерть застала его на 32 году жизни, когда многое было еще впереди.

6 июня. Сегодня переезжаем на дачу за Монастырь, где у Тюшняковых мы сняли избушку, бывшую баню. Переезд, конечно, на себе. Вооружившись столбовской котомкой и посадив маленькую Марусю себе на загорбок, я в сопровождении Марии Иосифовны и Петра Пирожникова двинулся в путь. Довольно быстро дошли до дачи и, приспособив все к жительству, мы с Петром вернулись вечером домой в Красноярск. Тепло.

7 июня. Мы вдвоем с Петром по плашкоуту идем к столбовской избушке. Туда же пришли Арсен и Саша Нелидов. Вернее, Саша был уже там. Холодно.

8 июня.

Пришли Ага Серебренникова и Таля Гобова и обе разновременно. Вечером пришли ночевать от Беркутов: Васька Нелидов с женой, Костя Шапир и еще человека три. Словом, у нас баня. Лазили на Второй. С вершины столба видно, что на Водоразделе покатисто идет на Слизневу и Лалетину, стоит барак. Там живут военнопленные австрийские офицеры и рубят лес на дрова для Красноярского городского самоуправления. На Столбах тьма народу: юноши на Ферме, скауты /сволочи, изгадили столбы надписями/ под Семинарским камнем с Костей Климовым, Беркуты у себя, Сокола тоже у себя за Вторым.

9 июня. Ушли со Столбов все кроме нас с Петюшкой и еще под Семинарским остались, да с правой стороны Бабы в шалаше. Ночью натопили что я, вспотевши, выскочил, а холодище и простыл.

10 июня. Пошли домой по Моховой. Идется болезненно. Глупо и идем, видимо, тихо. Видели разрытый муравейник. Спугнули с земли в пихтаче рябчика. Видели бурундуков на черемухе. По Моховой у Такмака море жарких. Перейдя Базайский мост, поднялись амфитеатром на городище. Через станцию Енисей и плашкоут домой. Вышли часа в два, а пришли в 10. Шли не торопясь. Очень и очень славно.

14 июня. Я и Петр зашли за Сашей и Агой и через лодки /Гремячий/ пошли на Столбы. Лодок ждали долго. Перемерзли. Не раз начинался дождик. Дошли хорошо. На Столбах уже была Таля Гобова. С нами же пришли на Столбы Васька Нелидов с женой и еще какой-то дивчиной. Ночью лазали на Четвертый. Ночевали три скаутенка.

15 июня. Те же и там же. Лазали на Первый. На Столбах против предыдущих лет заметно оживление, ведь война прошла. Ходят чехи с соколами, немцы и австрийцы с заготовок дров по Лалетиной. Макарошек же /итальянцев/ пока не видно. Ночевать остались я, Таля, Петька и Гецен, он пришел вчера ночью. Ночью пошли мы с Талей бродить, ибо луна вовсю с небес наворачивает, но хватило нас дождем и мы прибегли к избушке. И полная луна и дождь это бывает редко.

16 июня. Домой Каштаком. В Базаихе у Тали выпили чаю и через лодки переправились к Гремячему. Отсюда я пошел за Монастырь на Дачу. Шли боком. Хорошо. Да когда нам бродягам плохо-то бывает. Всегда хорошо.

В этом году у нас в избушке бывали еще и следующие лица: Айканов, Овсянникова Дуня, Надя Шапир, Тася Сургуцкая и др.

Пожалуй, в этом же году я познакомился с Александром Барышниковым. Это енисеец, акклиматизировавшийся в Красноярске. Он жил на углу Гостинской улицы и Гадаловского переулка. Занимался он всяческим производством от ваксы до игрушек и даже бутафорией к театральным гастролям какого-нибудь заезжего фокусника-очковтирателя. Он пригласил меня помогать ему и, кстати, поработать. С ним же я ездил по дрова выше Осиновки, что за Бирюсой. Там мы валили лес, плотили плотик и приплавили его в город.

Из новых песен на Столбах пели занесенную Сашей Нелидовым песню "Эх ты травка, да ты муравка, ты зеленая трава", "Как родная меня мать провожала".

17 июня. Ездили с чаем /я, Кеша, его жена, его сестра Леля и Иван Иванович Фигуровский на Сосновый остров, рвали хвощ для показат. лекарств растений /как образец/. Наловили дров, обогнув остров кругом. Вечером домой в Красноярск, ложусь спать, чтобы завтра снова за Монастырь.

18 июня. Ходил за Монастырь на дачу. Несло по Енисею много поленьев с разбитого плота. Переколол на даче полсажени дров.

19 июня. Ездили с Кешей Тюшняковым к Монастырской дороге на лодке и нарвали много чистотела. Когда стали выгружать, вышло около двух телег. Раскидали для сушки. Вечером ходили бродить по полям.

20 июня. Ходил с двумя Мариями за дачами, а к вечеру пришли в город.

21 июня. Соло на Столбы через лодки и Каштак. Встретил там Петра. Вечером пришли: Пашка Орестов с женой Надей, Мишка Черемнов и еще  4  человека красноярцев и минусинцев. Около Фермы поют чехи.

22 июня. Лазали на Первый и Четвертый. Клещей нет. Появилась мошка и паут. Кукушка еще кукует, но уже не так часто. Слышал трели козодоя. Поет та птичка, что всю ночь надсажается в изобразительном подражании соловью. Все б тебя слушал! Отцвело волчье лыко и дало листья. Публика ушла, и стало тихо. Хорошо. Вечером пришла Таля Гобова.

23 июня. Бродили на Четвертом. Гремит гром. Дует низовка. Ушли со Столбов в 8 часов вечера. Шли по плашкоуту. На севере все время зарница. В город попали только в 5 часов утра 24-го.

25-27 июня. За Монастырем. Копались в берегу за Собакиной и кое-что нашли. Пилили дрова и изуродовали цыпленка брошенным отпилком. Дождит все дни.

28 июня. На Столбы с Димитрием Каратановым и Петром. Случайно прошли по мосту с Соколами и Чехами. В Базаихе встреча с Сашей Нелидовым, Агой и Вощакиным. Я и Саша дуэтом идем вперед. Дорогой разоткровенничались на весенние темы, хотя уже лето. На Столбах Арсен. Оказалось, что в минувшие дожди избушка побежала. Ночевали: я, Арсен, Митяй, Петро, два брата Гецены, Саша, Ага, Вощакин и еще паренек с сестрой. Солнце встречали на Четвертом. Восход распрекрасный. Окраска облаков перед восходом просится на панно. Еще все кукует кукушка.

29 июня. От костра и избушки ни на шаг. Ушли под Щю брат и сестра, а вечером домой Саша. Ночью гром, молния и дождь, до утра. Избушка течет, а ведь мы с Арсеном перекрыли крышу. Вот так здорово! Ага ночью обтирала нары, потолок и стены. Спали плохо. Каратанов делает шахматы и неплохо орудует ножом. Он пришел на две недели. Наконец-то после трех лет болезни снова на Столбах. Вощакин с пастелью.

30 июня. С утра во время общего сна исчез Роганов. Нашедшему 5 рублей. Топится печка и в избушке баня. Часов в 5 пошли со Столбов я, Гецен младший, Петр через Лалетину. Вощакин и Ага остались и пошли на Четвертый, а Митяй и Гецен старший у избушки.

Вощакин запастелил Первый Столб. Лалетиной рубят лес немного выше Пасеки и около дачи Всеволода Крутовского. Картошка моя взошла. Где-то загремело. Сзади ползет тяжелая и черная туча. Будет дождь. Идем уже к Базаихе. Дошли до Базаихи и только что подошли к Талиному крыльцу как закапало. Вскоре все прошло, и мы пошли к лодкам, где получили нос. Пошли было к плашкоуту и наткнулись на лыву и вернулись к базайскому кладбищу. Перешли лыву и пошли по степи. Гецен устает. Случайно оба плашкоута на этом берегу. Вошли в город, пробило 12 часов по-новому. На большом плашкоуте встреча с Матасовым.

2 июля. На базаре грибы: масленники, обабки, шампиньоны, а также красная смородина. Вечером в Монастырь.

3 июля. Ездили с Кешей за Собакину и перерезали Собакинский остров по курье. Пышно цветут кусты калины. А над самой водой это вдвойне красиво. Перевалили на изголовь Залезаева и обшарили его. Попалось штук 25 березовых дров. Шиповника масса. Весь остров розовеет и благоухает. Набрали его и перетырились под Часовые. В устье Быковой снег еще не совсем растаял. Напротив на Залезаеве живут бакенщики. Спустились ниже Шалонина и накосили травы. Здесь по бокам берега масса пучек. Травы высокие. Затем в Монастырь. Много мошки.

4 июля. С двумя Мариями в город.

5 июля. Раздуло от зуба щеку и подбородок. Вышел к Сашке Нелидову, взял у него тяпку и двинул через Гремячий на Столбы. Обогнал 32 человека. Погода чудо. На Столбах застал Димитрия Каратанова, Петра, Гецена, Саньку и Манька. Луна, тишина и пр. По дороге впереди все время садился козодой.

6 июля. Я, Санька и Манек лазали на Первый и принимали солнечные ванны. Корытили крышу и приделали еще нарину, стало сносно спать. Кукушка кукует. Раздается в ночной тишине и трель козодоя. С полночи опять запела птичка, напоминающая свисток городового. Сегодня ушел Манек. День жаркий. Бродили вечером по Столбам.

7 июля. Идем назад в город. Я через Лалетину. Митяй и Петр Каштаком, Санька и Гецен там же, но позднее. Лалетиной травы очень высоки и одуряют запахом меда. Особенно пышны Купыри. На даче Вс. Крутовского начал полоть свою картошку. Ополол около 70 кустов, а всего их 800. Позвали пить чай на дачу. Пил и даже обедал. Пошел через Базаиху домой, где видел обливание водой. Это девки обливали парней, ведь сегодня Ивана Купала. У перевоза сидел в очереди. Подошли Санька и Гецен. Они успели огородить огород у избушки в один квадратный аршин. Пришли домой. В Лалетиной на даче Крутовских мне рассказали что будто бы Австрийцы, что за Вторым рубят дрова сделали 20 столиков и угощают на них столбистов кофе и пирожными, последние они пекут на сковородках. Во всем том сомневаюсь, хотя опять же народ они дошлый, но откуда у них продукты? Посмотрим что дальше будет!

9-10 июля. За Монастырем.

11 июля. Пришел в город из-за Монастыря и поздно вечером ушел на Столбы.

12-13-14 июля. На Столбах. Петров день. Народу много. У избушки терлось до 33-х человек. Когда поздно вечером мы несколько человек лежали на крыше избушки и увидели, что в темноте сверху от Четвертого Столба к избушке спускаются трое мужчин и две женщины. Костер уже погасал, пришельцы его разживили, а мужчина сходил за водой. Мы лежали и немного напевали с Каратановым себе под нос. Немного погодя услышали звуки гитары. Кто-то из пришельцев стал играть. Играет и все хорошие вещи, вплоть до оперных увертюр. Да кто же это, так здорово освоивший гитару. Мы с Каратановым решили слезти и, подойдя к костру, немало были удивлены. Играл, оказывается, Александр Александрович Мельников по 1905 году "Гомер" - оратор из социал-демократов. Разговорились. Он рассказал, что когда сидел в тюрьме, то у него была гитара, и он от нечего делать научился играть. Он охотно играл для нас, а мы все слушали, так забыли и о сне. Словом, замолкли птичек хоры и прилегли стада. Компанией в 15 человек лазали на Второй Свободой. Луна - одно очарование.

Желобили крышу. Были следующие лица: я, Арсен, Санька, Венка, Митяй, Вощакин, Лекаренко, Поляшов Костя, Фирсов /художник/, Ага, Таля, супруги Шидловские, супруги Мельниковы, Лида Мошк, Ольга, Анна и Иван Морозовы, Тася Пулло, Нина Заводская, Валя Лагутенко с братом, Юля из Омска, Валя с мамой /Афонасией Ивановной Шешиной/, Т.Ф.Лоскутова, сестра Мельникова, она с мальчиком, молодой Коля и тоже хлопчик - товарищ паренька Лагутеко и прочие, коих знаю мало.

14 июля. Ушел по Лалетиной и пробовал обтяпывать свою картошку. Уехал за Монастырь с подплывшим Кешей.

15 июля. Низовка. С Кешей с парусом к Слизневой, с нами Иван Иванович. У Слизневой запел комар.

16 июля. Загорали на нижней изгороди Соснового острова. Зародили в воду выше колена и на малька ловили удочкой. Подошли 10 окуней. Затем на дачу и в город.

18 июля. Жарища адская. Дождь. Мошка. Под вечер за Монастырь.

19 июля. Назад в город и под вечер на Столбы.

20 июля. Я, Митяй, Ага, Лекаренко, Зина Попова. В воскресенье прибегал Санька и, попив чаю, опять убежал в город.

21-22 июля. Там же.

23 июля. Переправился лодками на Гремячий и пошел за Монастырь.

24 июля. Я, Кеша и Гошка Троицкий поехали в Лалетину. Там у Вл.М.Крутовского оставили лодку и пошли на Роеву, а через нее на Слизневу с ружьями и вентерями. Пришли в Слизневу уже в темне, свалив в Слизневу Фокиной рассохой.

Ночевали в моей австрийской палатке на одном из полуостровов Большой Слизневой. Ночью при абсолютной темноте ставили вентеря, вода ледяная ломит ноги. Плясали, греясь, и опять в воду. Мошки тьма. Есть рябчики и еще маленькие. Были по Слизневой на приисках, где живут старик со старухой. Старик с одним глазом. В молодости, когда брал черемуху, выхлестнуло веткой. У них в хозяйстве пестрая собака да конь. Про этого мужичка говорят, что он порабатывает на золотишке и каждый четверг вывозит намытое в город. И, конечно, через Роеву Фокиной рассохой. На приисках запустение. Крапива выше головы. Сломанные бараки. Узнали от старика, что лог, по которому мы спустились в Слизневу, называется Ермеевым /по карте же Фокина рассоха/. Следующие же по эту сторону речки и выше будут: Ключ бадаложный, Медвежий и Развильчатый, а еще выше Березовая.

25 июля. Назад тем же путем. Были за Монастырем впотьмах. По дороге собирали чернику. На Слизневой есть и кислица.

26 июля. Вышел в город и оттуда на Столбы. Желание и согласие было на Крепость. Ягодников идет по тропе миллионы. Попутно забежал на Глаголь. Оказалось, что идут только: я, Митяй, Ага и Лекаренко и ни у кого ни топора, ни котелка. Пришлось завернуть на Столбы и заночевать. Ночью дождь.

27 июля. Утром дождь и он лил до двух часов дня. Куда же тут идти на Крепость – нелепость. И мы не пошли.

28 июля. В час дня экстренно решили идти на Дикий и пошли. Мошки много, а ягодников угнало по домам дождем. Черника стоит целешенька. На Диком кто-то спалил площадку с кедрачом и черничником. По разбросанным газетам узнали, что перед нами был Володя Митич. Ночь теплая. Я спал с голыми ногами. Один раз с Лекаренко бегали в ручей по воду. Я сделал карандашом три зарисовки: Крепости, Развалов и Седлового.

29 июля. Переждав дождь, вышли часа в 2 на Столбы, где и сушились.

30 июля. Вышли в город. В Базаихе узнали о восстании в военном городке, после которого был расстрелян столбист Анатолий Безноско - брат Николая.

1 августа. Иду к Столбам. Хотели идти: Саша, Ага, Митяй и Петр.

3 августа. Столбы.

6 августа. Тоже.

16-17. Столбы, Дикий и Развалы.

18. Развалы.

19 августа. Столбы.

24 августа. Столбы.

21 сентября. Столбы. Лазали большой компанией на Второй.

29 сентября. Лалетина. Сад Крутовского. Копал свою картошку. Урожай ничего нестоящий.

14 октября. Столбы.

19 октября. Тоже Столбы.

А.Яворский

ГАКК, ф.2120, оп.1., д.63

А.Л.Яворский. 1919 г.

Автор: Яворский Александр Леопольдович

Владелец: Государственный архив Красноярского края

Предоставлено: Государственный архив Красноярского края

Собрание: А.Л.Яворский. ГАКК

Использование материалов сайта разрешено только при согласии авторов материалов.
Обязательным условием является указание активной ссылки на использованный материал

веб-лаборатория компании MaxSoft 1999-2002 ©