Край мировых вершин

Неприступную стену Лхоцзе в Гималаях так и не смогли взять ни американцы, ни французы. А Каратаев с Бершовым -- двое из четырех групп российской сборной -- взяли. В 1990 году. 16 октября

О том, что он в последний день существования СССР удостоен ордена Ленина, самой последней награды советской эпохи, Каратаев узнал в больнице. К моменту, когда Михаил Горбачев подписал указ, Володя успел от истощения, пневмонии, гангрены умереть и воскреснуть в Склифе, лишиться пальцев рук, ступней ног и два года провести в бесконечных операциях. Чтобы еще три пролежать под скальпелем и аппаратом Илизарова, после чего на теле осталось полтора метра шрамов.

Потом инвалид первой группы Владимир Каратаев учился писать. Ходить. Ровно семь лет спустя в тех же Гималаях поднялся на вершину Ама-Дэблам (6856 м). Потом научился летать, кружил на своем параплане над Саянами, Кавказом, Альпами. И не перестает мечтать о мировом рекорде - прыжке с пика Хан-Тенгри...

А начинал с маршрута, известного в Красноярске всем. Надо сесть на автобус «50 А», идущий в сторону от центра и, выйти на остановке «Заповедник «Столбы». Дальше по дороге, мимо часовни Святителя Иннокентия, митрополита Московского, воздвигнутой на деньги альпинистов и столбистов, мимо «Стены памяти», на которой запечатлены имена тридцати пяти разбившихся в горах спортсменов. И дальше - вверх прямо к Первому Столбу. И ко Второму, и к Перьям, и к Деду, и ко всем остальным (их более ста) «диким» и обхоженным потрясающей красоты скалам Восточного Саяна, дотянувшегося до большого города.

Первое описание этих мест можно найти в книге знаменитого геолога Эрнста Гофмана Reise nach dem Goldwachen Ostsibiriens. В 1843 году он искал здесь золотую руду. Чуть позже, в шестидесятых годах того же века, те же места и с той же целью посетил архиепископ красноярский Никодим. Он же, покорив одну из площадок Второго Столба, которая впоследствии получила название «Архиерейской площадки», стал и первым официальным скалолазом в истории столбизма.

В 1897 году «Столбы» приняли свою первую официальную человеческую жертву. 10 августа красноярская гимназистка Маша Сарычева сорвалась с открытого ею хода. 26 июня 1925 года с той же площадки упала и разбилась Даша Маринкина. С тех пор кровавую жатву «Столбы» стали собирать регулярно и все возрастающими дозами.

Весь XX век люди осваивали «Столбы» и прилегающие к ним скалы. Лезли на скалы, как одержимые. Вместо альпинистских веревок использовали длинные кушаки, вместо магнезии (присыпка для рук, чтобы не скользили) - канифоль, вместо скальных туфель, без которых современное скалолазание трудно представить, - банальные галоши. Кстати, интересная трансформация: в какой бы обуви вы ни поднимались в первый раз на «Столбы», на вершине ее все равно обзовут «галошей». И оприходуют ею по заду раз пять, только после этого вы сможете смело именовать себя столбистом. Традиция.

Мы это звание получили честно, поднявшись на Первый Столб. С него когда-то начинали все, его излазили вдоль и поперек легендарные братья Абалаковы, родоначальники советского альпинизма. Но для нас он был первобытно сложен и опасен. Когда стоишь на «полочке», ширина которой сантиметров пять, вцепившись кончиками пальцев в неглубокую трещинку, прижавшись всем телом к почти вертикальному монолиту, и под тобой метров шестьдесят свободного падения, а из страховки - лишь честное слово проводника и медицинский полис в кармане, волей-неволей начинаешь смотреть на жизнь по-другому.

В современном мире одним из способов лечения некрофобии, то есть страха смерти, является псевдоумирание. Желающий исцелиться ложится в гроб, а присутствующие его оплакивают, произносят прощальные речи, кладут цветы, целуют в лоб и даже опускают в могилу. Говорят, фобия на этом кончается. Действительно, чего бояться, когда ты уже умер и тебя похоронили. Может, в этом и состоит хитрость альпинистов: каждый раз, поднимаясь на новую вершину, они умирают для того, чтобы родиться вновь? Не это ли чувство радостного обновления тянуло сюда легенду столбизма - семидесятичетырехлетнюю Людмилу Звереву, сорвавшуюся со скал в 1991 году?

В тот день на Первом Столбе мы умерли в первый раз. Для того чтобы родиться во второй. Мы получили еще один шанс пожить на этой Земле. Это очень хорошо чувствовалось там, наверху, где свистел ветер, где вокруг был только космос, а мы сидели и молча улыбались. И сама Земля была видна отсюда замечательно, казалось, если бы не Уральские горы, то вдали можно было бы рассмотреть Москву.

"Огонек" на Енисее, № 27 (4755),
июль, 2002 г.

Использование материалов сайта разрешено только при согласии авторов материалов.
Обязательным условием является указание активной ссылки на использованный материал

веб-лаборатория компании MaxSoft 1999-2002 ©