Человек от Бога.

Писать о Володе Лебедеве в прошедшем времени для меня невозможно. Положил на бумагу обрывки воспоминаний, описал то, что вспомнилось сейчас о нём, Человеке, жившем на Земле.

…при первой нашей встрече я даже не понял, чем этот долговязый парень привлёк моё внимание. Вроде такой же как все, пытающиеся стать студентами «политеха», чистенько и аккуратненько одетый, наглаженный, явно из городской интеллигентной семьи. Скорее всего, ещё и отличник. Но не «ботаник» точно, – подсказывал жизненный опыт, – что-то чувствовалось в нём наше, раздолбайско-дворовое, делающее его своим. То, что оба ходим на Столбы, мы поняли без слов. На том и сошлись. До конца экзаменов мы пролезли вместе все основные ходы на «Центре», какие знали. Более продвинутый, он лазил в калошах, а я, по-деревенски, в резиновых сапогах. Мы учились друг у друга и это оказалось страшно интересно. «Ты лазил Этажерку? Нет? Пошли!» «А ты ходил Ласточкин Хвост? Полезли!» В опасном месте, он всегда ждал и подсказывал.

После зачисления в институт мы, как и все первокурсники того времени, попали на два месяца в колхоз убирать урожай. Деревня называлась Еловка, Балахтинский район. Копать турнепс скучно для наших творческих личностей, а я после сельской школы уже имел удостоверение тракториста и мне удалось убедить колхозное начальство, что я принесу больше пользы Родине, работая на тракторе и помощником мне нужен мой друг. Иметь специальность тракториста в деревне считалось почти так же круто, как быть гармонистом. И дали нам старенький «Беларусь» с огромным прицепом. Приезжаем на поле, наши товарищи нагружают нам полную телегу. Поехали. Вова и говорит: «А чего ехать в объезд? Давай прямо с этой горы и в деревню, срежем путь в три раза, производительность труда, соответственно, поднимем в три раза, может, премию выпишут». Поехали. Склон крутой, после дождей грязный и скользкий. Сначала перевернулся прицеп, потащил за собой трактор, перевернулся трактор, ну, и мы в нём… Хорошо, что не тридцать седьмой год, а то расстреляли бы наверняка за вредительство.

По вечерам ходили в клуб на танцы. Мы тогда ещё не знали, что любимое развлечение у местных – отдубасить «городских». Причина находилась без труда: деревенские девчонки, доярки из колхоза. Стоило только посмотреть в их сторону, – выходишь из клуба, – ждут с дубьём. Бились, стоя спиной друг к другу, чтобы сзади не подкрался неприятель.

Или вот ещё история. Попросила как-то наша повариха, которую выделил нам колхоз, помочь выкопать картошку. Мужа, дескать, нету, невмоготу совсем одной маяться. Согласились сдуру мы с Вовой. Огород огромный, копаем, жара неимоверная. «Хозяйка, – просит Вова, – кваску не найдётся холодненького?» «А то! Да для вас, родимые, ничего не жалко!» И тащит пятилитровый чайник с квасом. Приложились к носику – хорош квасок, забористый. Правда, принесла-то нам повариха медовухи ядрёной… В общем, к ночи поле мы осилили, но как домой, в бригаду попали - не припомню. Бригадир сказал, что повариха на телеге привезла, сладко спящих.

Энергии в нас столько, что по вечерам мы с Вовой боролись прямо в комнате, где жили. В комнате четырнадцать человек и, соответственно, раскладушек столько же. Так вот, к окончанию наших работ все кровати оказались сломаны и ремонту не подлежали. Бились мы по-настоящему, не уступая друг другу, до полного отупения. Для чего – до сих пор не пойму.

Вова всю свою жизнь самосовершенствовался. В институте он писал конспекты лекций в большую общую тетрадь, потом, дома, перерабатывал свой конспект, оставлял главное и заносил это в маленькую записную книжку. Это свойство – анализировать – он успешно потом использовал в науке. Занимаясь спортом, придумывал изнурительные, иногда никому не понятные методики, но впоследствии всегда дававшие результаты. Люди не всегда его понимали, когда он говорил, что нужно делать вот это и вот так, но его абсолютная убеждённость в правоте не оставляла оппонентам других вариантов. И он оказывался прав!

То, что у него потрясающая сила воли, известно только тем, кто ходил с ним в горах большие стены. Работая с Вовой в связке, я всегда знал, что пройдём стену. Так было на Южной стене Коммунизма, Северной стене Хана, Холодной стене, Восточном гребне Чо-Ойю. Если нужно, он мог лидировать несколько дней подряд.

Я хотел сказать о Володе, что он скалолаз от Бога, сильнейший горовосходитель, выдающийся столбист, но понял, что всё это мелко по отношению к нему. Если бы он родился и жил в другом городе и занимался чем-то другим, то сделал бы такие же великие вещи, потому что ставить цель и достигать её – это главное достоинство Владимира Лебедева.

Поэтому правильно будет сказать – Человек от Бога.

Использование материалов сайта разрешено только при согласии авторов материалов.
Обязательным условием является указание активной ссылки на использованный материал

веб-лаборатория компании MaxSoft 1999-2002 ©