Стоянка Новый Клуб

В этой стоянке, расположенной с западной стороны Четвертого столба в его южном конце в 1910 году останавливались молодежь красноярской рисовальной школы во главе с Поляшевым и Никулиным. Один из них Яков Басин здесь под нависшим камнем сделал нары. Это и были те ребята, которым пришла дикая фантазия сбросить с Картошки ее кожуру. По существу это и есть самое обычное мальчишество. Надо к чему-то приложить свои нарастающие силы, а куда неизвестно. Вот тут то и начало всяких неверных шагов. 

Стоянка представляет из себя отдельный кубический камень, когда-то упавший с Четвертого столба, и имеющий наклон одной стенки до 35 градусов. Такой наклон вполне гарантирует защиту от дождя. Художнички прожили недолго, а нары, видимо, кто-то сжег. По всей вероятности ягодники. Когда в конце 1911 года здесь стала останавливаться Третья Каратановская компания, нар уже не было и стоянка была не занята. На имеющемся снимке от 5 июня 1911 года в Новом Клубе мы видим случайно остановившуюся компанию, которую заснял Роганов. Это его сослуживцы по переселенческому управлению. На снимке двое пилят какой-то валежник. Название КЛУБ видно на западной стороне Четвертого близко к земле в небольшой нише столба вернее на наклонной стене его. Это и была Стоянка.

Когда сюда переселились из-под Щи остатки Третьей Каратановской, то нас привлек наклонный куб, хорошо защищавший от дождя, и мы стали звать именно этот куб Новым Клубом. Кто же здесь останавливался из нашей компании? Каратанов, Я /Яворский/, недолго Тулунин, Гидлевский, Морозов, Оревков и летом приезжающие девицы: Морозова, Зыкова, Берг. Вот и все. Больше же всех бываем здесь мы с Митяем. Помню, мы были вдвоем. Я еще спал, а он, проснувшись рано утром, засел за этюд и написал костер на фоне закоптелой, нависшей стены камня - Нового Клуба. Мне очень нравился этот этюдик и Димитрий отдал его мне, а впоследствии во время моего отсутствия его кто-то утащил.

Как и всегда начну пробежку по хронологическим событиям, связанным с Новым Клубом. Попутно скажу пару слов о себе. Зимой я учился в Киеве. 12 февраля меня подняли на улице и отвезли в университетскую клинику. Острый аппендицит. 20 операция. Результатом: 28 дней пролежал на спине. Встал, прошел вокруг кровати, вспотел и написал письмо в Красноярск Каратанычу, известив что я жив и буду на Столбах. И вот я на Столбах, но в каком виде? В дневнике записано так: "По Лалетиной на Столбы в калошах". Уже не по Каштаку. В калошах. Жаль что еще не под зонтиком. Рана не шитая, т.к. процесс гнойный и в кишках трубка. Она вылазит, ведь я все равно лазаю вместе с другими, и я ее всовываю снова в кишечную полость. Начинается температура и я пью заварку из осиновой коры. Мне кажется, что помогает. Результатом такого поведения и самолечения сильное малокровие и я хожу в городе, пробираясь по стенкам, кружится голова. Еду в Киев. Около Уфы со мной что-то вроде обморока и два перегона со мной в вагоне едет фельдшер. В Киеве в военном госпитале спиртовыми компрессами хирург Дитрихс вытягивает какую-то лигатурку и дело идет на поправку. Конечно, в этом году при моем поскрипывании мы на Столбах ничего не сделали, а собирались строить избушку. Выбрали место для нее на южном склоне от Четвертого столба и недалеко от ручейка в сосновом разряженном бору. И все это произошло в 1912 году. Несмотря на мою хворь, мы трое: Я, Тулунин и Гидлевский на этом южном склоне, тайно уходя от своих, выкопали площадку под избушку и на ней из веток наладили шалаш. Конечно, тайна вскоре стала явью и на Карьер, как мы стали звать площадку, мы хаживали пить чай, а я не раз валялся со своей трубкой в брюхе.

1913 год. Весной снова в Красноярске. С вокзала приехал прямо к Каратановым в мансарду. Митяй был на Столбах. Пошел на базар, накупил всякой снеди, особенно овощной, ведь я с 1911 года вегетарьянствую и пошел на Столбы. Под Щей был Митяй, эта стоянка ему больше нравилась. Выпили чайку сверхкрепкой Каратановской заварки, а т.к. я 8 месяцев не пил чая, а пил воду /это всё пробы жизни/, то сразу почувствовал, что у меня есть сердце. Это событие произошло 28 мая, и я снова приучил свое сердце к столбовским чаям.

Теперь у нас разные остановки: Новый Клуб, Щи, Карьер и всё это в зависимости от состава компании, от погоды, настроения или просто чьей-то фантазии. 

11 июня Я, Митяй и Женька Зубковский, Каратановский ученик по рисовальной школе пошли со Столбов на Крепость, вернее через Столбы. Женя был удивительно наивный мальчик. Так еще на Столбах я, как будто спохватившись, сказал Каратанычу: "Как жаль, что мы не захватили с собой лимона". Каратаныч сразу догадался, что у меня лимон в котомке и сказал: "А ты поищи в тайге, они ведь на елках бывают". Женька недоумеваючи посмотрел на него. Я пошел в ручей за водой и захватил незаметно с собой лимон. Ходил умышленно долго, а когда пришел и навесил над костром котел с водою, то, достав из кармана лимон, подал его Димитрию и сказал: "Да нынче неурожай на лимоны. Ты знаешь в ельнике над ручьем всего два, я и взял один побольше, другой пусть дозревает". Женька принял все это за чистую монету. Так вот еще в городе, идя на Крепость, я сказал своим спутникам, что я их только провожу до Гремячего, т.к. мне надо в 5 часов вечера быть в городе. Женька страшно жалел, что распадается компания. Нагрузившись, мы вышли с Каратановского двора и дошли до Гремячего. Здесь я заявил, что я, пожалуй, перееду Енисей, ведь еще рано и вернусь. И переехал. Потом я решал, что могу еще проводить до начала Каштака, потом до его вершины, затем до Манского сворота, до Сворота на Дикий /с Манской тропы/, до Барьера, до перехода через Калтат, до Дикого и, наконец, придя на Крепость, я будто бы сильно, заволновался, т.к. по моему вычислению на обратный путь мне оставалось времени всего один час. "Женя! - сказал я, - давай скорее собирай хворост и разводи костер" и указал ему место за большим камнем. Он убежал за камень, а я надрал мху и лег на землю в сторонке от стоянки. Митяй навалил на меня мох и когда с дровами вернулся Женька, сказал ему: "Боюсь, что Сашка не успеет к 5 часам, говорил ему не провожай". Женька тоже сгрустнул. Потом Каратаныч подозвал его к месту моего сокрытия и сказал: " Женя! Знаешь вот в этой кочке какой-то зверек, видимо, живет, а вот и его норка, надо раскопать и посмотреть". Женька с азартом принялся было за дело, но я пошевелился, и он в испуге отлетел от кочки. Теперь штурмовали норку в кочке уже оба, вооружившись палками, и каждый раз при моем вздрагивании они отбегали назад. Конечно, в конце концов меня выявили и Женька разочарованно сказал: "Ну, ей Богу, опять обманули". Он был так наивен, что мы его обманывали на самых простых вещах, и он все верил. Такое наивное воспитание дали ему родители.

13 июня, нагрузившись до отказа /2 пресса, стопа бумаги папки, шуба, продукты, и пр./ я на пароходе доехал до Батеней и оттуда в 8 вечера вышел на курорт Шира. Ровно через 12 часов в 8 утра я пришел на почту курорта. 3а пройденные 60 верст я, идя босиком, отбил себе ноги. Остановился у музейного работника А.П.Ермолаева и пробыл до 10 июня.

Старая компания Каратановская Третья уже рассыпалась. Тулунин уехал на прииски, Гидлевский учительствовать в деревню, девицы повыходили замуж. Остались я и Каратанов. К нам начали присоединяться Нелидовы Николай и Александр, Гидлевский Андрей, Овсянникова Дуся, Плесовских Наташа, Шапир Надя. Останавливались чаще под Щей. Осенью я уехал в Киев на учебу и без меня уже почти не ходили к Столбам. К этому времени с нами периодически начал ходить племянник Каратанова, Иннокентий Пирожников. Уже в 1911 году мы втроем /Я, Димитриий, Кенка/ прожили на Крепости 11 дней. Так исподволь незаметно стала меняться наша компания, превращаясь из Третьей в Четвертую Каратановскую. За последние годы Арсен Роганов ездил в переселенческие экспедиции и почти не бывал среди нас.

Что касается стоянки Новый Клуб, то в ней кроме наших редких посещений бывали не частые же остановки других компаний, и место под нависшим камнем никогда не зарастало сорняками как в других заброшенных столбовских стоянках.

При посещении Столбов в 1957 году во время обхода старых, когда-то насиженных столбовских стоянок, под Новым Клубом я заснял новую стоянку под названием Боломуты. Здесь в восточной части стоянки нары и даже сверх ожидания чисто, тогда как в других многочисленных столбовских стоянках консервные банки, бумага и разбитое стекло. Выпил и об камень, видимо, таков закон современных столбистов.

А.Яворский

ГАКК, ф.2120, оп.1., д.6

А.Л.Яворский. Стоянка Новый Клуб

Автор: Яворский Александр Леопольдович

Владелец: Государственный архив Красноярского края

Предоставлено: Государственный архив Красноярского края

Собрание: А.Л.Яворский. ГАКК

Использование материалов сайта разрешено только при согласии авторов материалов.
Обязательным условием является указание активной ссылки на использованный материал

веб-лаборатория компании MaxSoft 1999-2002 ©