Приют деда Николая

В мае I960 года нам было по 16-17 лет, когда мы впервые пришли на Столбы коллективом, что стали называть компанией «Грифы».

На первую ночевку тогда принял нас длинный барак в «Нарыме». Он был из двух половин. Справа был отсек для более чистой публики, там стояли кровати с постелями, слева комната с двойными нарами, печкой, столом. Здесь же за перегородкой жил смотритель этого «Туристского приюта». Старик представился нам как дед Николай-угодник. По его поведению чувствовалось, что не один год отдыхал дед в лагерях разного режима.

Он был всегда весел, сыпал блатными шуточками. Он был пьян от водки и той долгожданной, да еще такой яркой свободы, что выпала ему на склоне лет. Нас он встретил как добрый хозяин. Указал место на нарах, где мы ночью будем спать и еще место под нарами, куда нам лучше залезть, если вдруг ночью начнется какая-нибудь потасовка.

Дед записал наши фамилии в амбарную книгу, взял плату за ночлег (50 коп. старыми). Он сразу определил, что я здесь первый раз и дал напутствие, которое запомнилось навсегда: «Ты, Володя, вроде хороший мальчик пока, приходи к деду Николе, у него тут весело. Только не пей водку и не лезь где попало, не научившись. Иначе пропадешь не за грош...». Тяжело бывает, когда забываешь советы деда Николая!

Ночевали мы у деда Николая в «Нарыме» раз 5-6. Что-то забылось, что-то в памяти осталось.

Наш первый вечер в «Нарыме». ...За столом сидела компания, наше внимание привлекла одежда: кто был в столбовской форме – фески, жилеты, шаровары, несколько молодцов были одеты в спортивные костюмы, среди них же находились ребята, одетые в такое экзотическое рванье, что вспоминаешь пьесу «На дне» или фильмы про беспризорников. В этой компании выделялась белая здоровая девица, которую все звали Купчихой. Все пили за ее здоровье, называли ее Королевой Столбов.

Когда пели песни по ее заказу, наш Коля шепнул нам, что знал ее в городе. Она уголовница из Первомайского поселка. Блеск королевы слегка померк в наших глазах.

Напившись водочки, они орали песни, даже подрались между собой, а затем с шумом и матами долго укладывались спать на верхние нары и наконец уснули. Слышался стон, храп, всхлипывания в пьяном бреду.

Мы же расположились на нижних нарах, вместе с нами улеглись несколько трезвых взрослых мужчин, пришедших позже. Среди ночи с кем-то из ребят на верхних нарах произошла оказия. Он во сне пошел «до ветру». И что тут началось! Нижние стали расталкивать всех спящих на верхних нарах. Наконец, нашли виновника – это был парень в морской форме. Злость у всех прошла и все начали смеяться. Парень бормотал что-то, ничего не понимая, а потом исчез и пришел уже позже, лег и спал до утра. В эту короткую майскую ночь мы так и не уснули. Кто-то приходил, кто-то уходил, кого-то искали. Я лежал удивленный всем увиденным и услышанным и не думал тогда, что это начало моего пути на Столбах и что я не расстанусь с ними. Ведь с тех пор уже прошло более тридцати лет.

За эти годы мне приходилось ночевать в разных избах и каких только я «картинок» не насмотрелся. Одна из таких картинок произошла уже в следующее посещение избы в «Нарыме».

Толпа разгулявшихся молодчиков подпалила бороду деду Николаю керосиновой лампой. Он же в ответ начал палить в них солью из своей знаменитой берданки.

В следующий наш приход народу в «Нарыме» набилось столько, что нам пришлось расположиться под нижними нарами. Наверху между тем началась потасовка, к нам под нары вдруг залетела горящая керосиновая лампа, керосин растекался по полу и постепенно пламя приближалось к нам. Особенно жутко было нашему другу Кольке, т.к. он только что вылечился от тяжелых ожогов, которые получил в прошлом году здесь же на Столбах. Пламя погасили, лампу выкинули, но после этого было уже не до сна.

Публика в «Нарым» ходила очень пестрая и непостоянная. Только позже мы узнали, что это в основном те, кто не пришелся ко двору в других избах и на стоянках. Среди них были и те, кого выгнали за какие-то грехи, отправили в «ссылку», отсюда и название «Нарым». Была в «Нарыме» необычная выставка. Вроде бы выставляли всякий хлам, но надписи к этим экземплярам были не для слабонервных. Я запомнил такую «Это все, что осталось от такого-то, упавшего со скалы такой-то». Она была сделана к галошам, висевшим на тесемочке, среди других вещей. Все остальные надписи были в таком же роде.

Недолго шумел «Нарым», его закрыли, дед исчез.

Перешел этот барак во владение студентов Монтажного техникума. На дверях барака появилась табличка «Монтажница». И пошло веселье: пьянки, регулярные бои с участием десятков бойцов, и все это на глазах у работников заповедника. Привело этакое развлечение к одному концу – барака не стало. Хотя мира на Столбах от этого и не прибавилось.

Недалеко построили дом для милиции и медпункт, но по иронии судьбы сгорел и этот дом. Видно место это было какое-то проклятое.

И когда заходим мы в «Нарым», видим новые дома, живой уголок, то вспоминаем наши молодые годы. И кажется иногда, особенно ночью, что сейчас завернешь за угол и снова попадешь в приют деда Николая.

В.А.Тронин

Боб Тронин. Сказания о Столбах и столбистах. Приют деда Николая

Автор: Тронин Владимир Александрович

Владелец: Деньгин Владимир Аркадьевич

Предоставлено: Деньгин Владимир Аркадьевич

Собрание: Боб Тронин. Сказания о Столбах и столбис

Использование материалов сайта разрешено только при согласии авторов материалов.
Обязательным условием является указание активной ссылки на использованный материал

веб-лаборатория компании MaxSoft 1999-2002 ©