Анатолий Ферапонтов. Байки от столбистов - III

Как тесен мир...

Два года спустя я снова ехал на Алтай, только на этот раз уже не в такой развеселой компании, а лишь вдвоем с Володей Кейдуном. Мы немного опоздали, с базы Актру уходила в лагерь последняя машина, свободных мест в которой не было. Я вынул из рюкзака "Рябиновое игристое" местного производства, хлопнул пробкой, и вино выплеснулось пеной до самого донышка, окропив всех сидящих в кузове. "К счастью!" - зачем-то молвил Кейдун, и мы с ним двинулись на выезд из Бийска, чтобы поймать попутку. Тщетно мы ждали ЗИЛ с двумя свободными местами, чтобы ехать вместе; наконец, Володя уехал на бензовозе, а я, получасом позже, - на ЗИЛе с прицепом: конфеты для братской Монголии.

Есть по Чуйскому тракту дорога,
Много ездит по ней шоферов:,

- была когда-то такая песня об отчаянном Кольке Снегиреве, очень душещипательная. Что и говорить, красивый тракт вдоль бурной Катуни; красивый и опасный, но я вам его расписывать не стану, к сути моей очередной байки это не относится.

Ехать ночью в теплой и сухой кабине не в пример уютнее, чем в кузове машины, под ветром и дождем; дождь, и сильный, лил весь день и добрых полночи, и теперь мне было жаль тех альпинистов, которые на зависть опоздавшим уехали в машине незадолго до нас. Имели они, однако, и изрядное преимущество: их довозили до самого предгорья, а меня лишь до Курая, что означало лишних 24 километра пешедралом по знойной и безводной степи под рюкзаком.

Вылезши из кабины "зилка" посреди безлюдного простора желтой равнины, столь чуждой сердцу коренного красноярца, я посидел в жухлой траве "на дорожку", вздохнул, глядя на далекие предгорья, взвалил на плечи рюкзак и процитировал сам себе из древних: "Все свое ношу с собой".

Ближайшая перспектива моя была вполне определенной, и все же я не верил в такую жестокость судьбы: ну, доплетусь к утру как-нибудь, так ведь дня на три-четыре совсем обезножу: Что-то должно воспрепятствовать этому, какая-то сила должна вмешаться!

Этой силой оказались те самые девушки-алтайки, что подходили к нам два года назад пообщаться. Теперь они неторопливо трусили позади меня вдвоем на одной лошадке, и путь их лежал несомненно к избушке, что стоит у начала лесной, горной тропы, куда я так стремился! Нет, вы только представьте себе такое пересечение обстоятельств места, времени и действующих лиц. Но я и не знал, что куда больший сюрприз ожидает меня впереди и вскоре.

Конечно, сам я на лошадь третьим взгромоздиться не мог, но мой 16-килограммовый рюкзак чудесно уместился позади юных всадниц. Я же поспешал идти, держась у правого стремени, и развлекал спасительниц, лишенных в Курае общения со сверстниками, красноярскими и московскими сплетнями, как мог. А я в те часы - ой, как мог!

Но вот, наконец, и избушка, за которой - последние пять километров до лесной тропы, где мне предстояло вновь навьючивать рюкзак на себя. Впереди ручей, девушки мои поехали прямо, а я стал обходить справа, через мостик. За избушкой, спиной ко мне, сидел на корточках кудряво-лохматый верзила и вырисовывал что-то акварелью на листе картона: "Здорово, Капеля:" - выдохнул я ему в спину, едва взглянув. Следующие его движения трудно описать: он дернул головой, но вначале не повернулся ко мне, а стал распрямлять свои длинные ноги, оставаясь согнутым в пояснице. Вот в такой позе Капеля и ринулся на меня с криком, да что там - с воплем: "Седой! Водка есть!?" - и не увернись я вовремя, лежать бы нам обоим в речке. "Старик! Старик! Ты как здесь? Убью, если водки нет!",- не унимался мой друг, давно уже не видевший людей.

У меня, конечно, было: в надежную глубину рюкзака я еще в Красноярске упаковал две бутылки "Столичной", рассчитывая одну разделить с инструктором за дополнительное восхождение, а второй отметить конец смены. Но - ведь Капеля! На каких чертовых куличках мы с ним встретились: И все же я ответил вопросом на вопрос: "А как у тебя с лошадками, Вова?". О, среди множества отличных качеств, за которые так уважали Капелю на Столбах, была и молниеносная сообразительность: "Не волнуйся, не волнуйся: вон Рыжуха, смирняга, не понесет. Я тебе ее заседлаю, а сам на том вот гнедом без седла поеду. За час доедем до лагеря, а пока - доставай!".

Теперь и впрямь спешить было некуда: до захода солнца еще не меньше часу, и хоть в горах темнеет очень быстро, лошади дорогу всегда найдут. Пока Володя разжигал костерок и грел на нем тушенку, я догнал своих милых девушек-слушательниц, поблагодарив, забрал поклажу и вернулся к избушке.

В сердцевину абалаковского рюкзака я проникал не торопясь, чтобы не звякнуть там, внутри, ненароком и не выдать вторую "блондинку". Но проницательный Капеля, плотоядно следя за моими руками, приговаривал: "Да за вторую-то не бойся, я же не оглоед, все понимаю: и смена долгая, и мало ли чего случится, день рождения или там поминки, к примеру".

В сумерках уже, у костерка, Капеля рассказывал мне, как он каждый год подрабатывает летом, перегоняя скот из Монголии, вот и сейчас они с напарником гнали табун лошадей, да только напарник приболел и уехал в больницу, а то они снялись бы с места еще вчера.

До лагеря мы добрались глубокой ночью, нашли свободную палатку и - судьбе платить надо: прикончили вторую, после чего Капеля стал укладываться спать. "А как же табун?" - пытался образумить я его. "Да что с ним сделается:" - отвечал мой приятель, засыпая.

Это сколько же нужно кидать монету, чтобы она встала на ребро? 

Анатолий Ферапонтов. Байки от столбистов - III. Как тесен мир...

Автор: Ферапонтов Анатолий Николаевич

Владелец: Ферапонтов Анатолий Николаевич

Предоставлено: Ферапонтов Анатолий Николаевич

Собрание: Ферапонтов А.Н. Байки III

Использование материалов сайта разрешено только при согласии авторов материалов.
Обязательным условием является указание активной ссылки на использованный материал

веб-лаборатория компании MaxSoft 1999-2002 ©