Сказ о том, как Люля шла в одну избу, а попала в другую

Случилось это давно, то ли летом, то ли осенью, а то ли весной - Люля не помнит, равно как и того, был ли жив Костя Урод, или уже погиб. Считай, в году 2000-надцатом, но правил, один чёрт, Путин. Скучно одной встречать дома выходные, а потому решила Люля свалиться на избу, испеча (или испекя?) - короче, замутив торт Муравейник. Муравейник это её любимый торт со времён прыщавого детства, ибо он присутствовал всегда: на 8 марта, 23 февраля, Новый год, Старый новый год и дни рождения, и его вкус стоял во рту так же стойко, как и вкус сгущёнки, пельменей со сметаной, первых марсов, пепси и сникерсов - их помнят свидетели умершего СССР.

Идти предстояло одной, без мамы Иры, которая, собственно, и заманила её на избу Нелидовку. Мамой Люля называла всех милых сердцу женщин старше себя - мама Ира Медведева, мама Лена Радогуз, ну, а милее всех, конечно же, мама Люда Суворкина. Торт Муравейник уже зарекомендовал себя на дне рождения у Славы Савельева, в 2009 году, когда тот решил познакомить Люлю со столбо-избизмом, (как часто случается, надеясь, что она этого ещё не видела), предложив поход на Медведицу. Но сегодня речь не о нём.

Итак, перевал. Лестницы этой деревянной тогда и в проекте не существовало, подходит Люля к началу тропы. Глядь, сидят два знакомых товарища: Осадчий Андрей и Усы, - обитатели избы Уроды. "Стой, куда идёшь, оранжевая бандана, - говорит один, - а ну, поди сюда. Что у тебя в мешке?" А у Люли из кармана рюкзака предательски торчала бутылка пива. "Пошли к нам, у нас есть САМОГОН!" - промолвил Осадчий, он-то знал, что при слове "самогон", равно, как и при его виде или запахе Люля теряла волю, как слон при звуках флейты. Андрей часто гостил в Нелидовке и знал, что они пьют очень хороший самогон, и что чем попало Люлю оттуда не выманить. Напиток Самогон пах орешками, травками, ягодками, не вызывал рвотного рефлекса, не приводил ни к битью морд, ни к похмелью - словом сказка, а не напиток. Люля обернулась и очень серьёзно посмотрела на Осадчего. Надо чем-то рассчитываться. "У меня... у меня... есть только торт Муравейник", - скромно пролепетала Люля. После этих слов она помнит резкий поворот пейзажа в сторону Вигвама и далее по лесу вверх на Уродник. По пути Осадчий рассказывал про свой опыт работы на съёмках фильма "Сибирь Мона Мур", кем, она не помнит, и может это происходило даже позже. Осадчий - спасатель-десантник, парашютист, и Люля его очень уважала за то, что он до сих пор жив.

Изба Уроды компактна и не вмещает длинные столы, посему в тёплое время года посиделки осуществляются на близлежащей территории. Сама себя не помня, Люля была усажена за стол, накормлена пловом и ещё чем-то, всё это вперемешку с замечательным снадобьем. Потом Осадчий притащил шинель - знаменитую одёжу столбистов, в которой даже лазиют зимой, - и поставил её Люле на плечи. В шинели стало значительно теплее, чем без неё, и Люля на мгновение отключилась.

"А ты знаешь, - сказал Осадчий, - что сегодня ты нажила себе клятого врага!" "Эт кого же? " - спросила Люля, пытаясь припомнить события вечера. "А вот ... !" - сказал тот, назвав имя одной из нелидовских тёток. "Чё эт вдруг?" - удивилась Люля, но вспомнила, что та шла впереди и видела, как Уроды развернули Люлю на перевале вместе с Муравейником в мешке. "И почему же? Она только рада будет, что я не припрусь", - заявила Люля. "Дура ты, женщина. Тебя позвали, а её - нет!" - подытожил Андрей. "Ну вот, - вздохнула Люля, закусывая самогон салом, - одним мил, другим козлина". От сей нерадостной новости захотелось чего-нибудь сладенького, и Люля решила испробовать своего тортика. Однако, от тортика остались рожки да ножки, а точнее - три крошки, заботливо сохранённые под перевёрнутой кастрюлей.

Вечер переставал быть томным, спустилась ночь, а ночь - это время приключений. Усы подошёл к Люле вплотную и прошептал: "Слышь, мать, выручай! Пошли на Бесы. Они у нас месяц как гитару забрали, помоги. Один пойду - подерёмся, а с тобой не посмеють". Люлино лицо выразило недоумение крайней степени - и что же она за мать Тереза такая, что, побывав на Бесах за всю жизнь не более трёх раз, может сдержать от драки двух дюжих выпивших мужиков. "Окей, Гугл, - ответила Люля, - летс гоу!"

На Бесах ни кильдыма, ни балагана, как в старые добрые времена, ни полной избы народа. Паша Дикарь восседал во главе стола с обычным выражением лица царя, решая, кого казнить, кого помиловать, как вдруг открылась дверь и ввалились наши двое. "Пошел на%уй!" - поздоровался Паша, не обратив на Люлю никакого внимания. И, пока те что-то выясняли между собой на своём языке, Люля взяла первую попавшуюся гитару со стены и стала чего-то играть. По глазам Усов поняла, что оно, и закинув её на плечо, как Шрек Фиону, молча свалила вон. Через пару минут появился Усы, довольный выполненной миссией. "Жену мою увёл", - признался Усы. "Как всё сложно", - подумала Люля, в темноте высвечивая тропинку тусклым фонариком.

Около четырёх утра изба Уродник спала, храпела, сипела, пукала, - в общем, веяло уютом и теплом. Люля нашла пару шинелей, свободный угол на нарах и, свернувшись клубком, ушла в небытие.

Использование материалов сайта разрешено только при согласии авторов материалов.
Обязательным условием является указание активной ссылки на использованный материал

веб-лаборатория компании MaxSoft 1999-2002 ©