«Столбы». В связке интеллектуалов

Первый директор заповедника

Исполняется 70 лет со дня официального создания Красноярского заповедника «Столбы»

Александр Леопольдович Яворский, ровесник Красноярского краеведческого му­зея, рано и надолго связал с ним свою судьбу. Другом музея, добровольным помощником его сотрудников он был с гимназических лет. Сотрудником музея стал в 1918 году, после окончания Киевского университета.

Был он и одним из инициаторов создания заповедника «Столбы». Вместе с ним надо назвать еще имена Михаила Ивановича Алексеева - первого метеоролога заповедника, директора краеведческого музея Аркадия Яковлевича Тугаринова, известного красноярского художника Дмитрия Иннокентьевича Каратанова. Все они были любителями природы и стремились сохранить чудесный ее уголок - красноярские «Столбы».

Не без труда удалось добиться в 1925 году решения об организации заповедника на небольшой сравнительно территории. Он был подчинен руководству краеведческого музея, и должность заведующего заповедником была предложена А.Л.Яворскому, как сотруднику музея, без дополнительной оплаты этой нелегкой работы. Ведь «Столбы» были не только одним из любимых мест прогулок молодежи, но и охотничьими угодьями, местом сбора грибов, ягод, кедрового ореха для жителей деревни Базаиха.

Нелегко было Александру Леопольдовичу внушить им уважение к правилам заповедного режима - первому директору "Столбов" было тогда 36 лет. Он был уже опытным краеведом, побывавшим не в одной экспедиции, ботаником, хорошо знакомым не только с видовым составом и распространением высших растений нашего края, но и крупным специалистом по низшим растениям, особенно по наиболее запутанной, трудной для изучения их - грибам. К этому можно прибавить и навыки искусного «столбиста»-скалолаза, что сближало с многочисленными столбистскими компаниями, позволяло серьезно работать с ними.

Никогда не принадлежал он к тем, кого называют «кабинетными учеными». От сотрудниц музея, работавших с ним вместе, Марии Васильевны Красноженовой, Марфы Дмитриевны Соловьевой я знаю, что он не только много и серьезно работал, но умел быть и «душой общества» в часы отдыха - скор на выдумку, остроумен, знал толк в шутке, будь то дружеская беседа или юмористическая праздничная стенгазета. Думаю, не ошибусь, если скажу, что все, что он делал, делал хорошо.

Но помимо работы в музее и заповеднике в его деятельности все большее место начинает занимать педагогическая работа. А в сутках все те же 24 часа. Совмещать становится все труднее и приходится выбирать что-то одно. В 1934 году Александр Леопольдович уволился из музея. Связи с музеем и заповедником он никогда не терял, до конца жизни оставался краеведом и «столбистом», но основное место заняла педагогическая работа в молодых еще красноярских вузах - лесотехническом и педагогическом.

Как с преподавателем-ботаником Красноярского педагогического института я, студентка, познакомилась уже не по рассказам. Ему уже перевалило за 40, но при взгляде на него как-то не приходила мысль о возрасте.

Много лет прошло с тех пор, но я как сейчас вижу его сухощавую, выпрямленную, словно устремленную ввысь фигуру, некрасивое, но предельно выразительное лицо, удивительно живые глаза, взгляд, в котором читались интерес, увлеченность, юмор, взгляд человека, любящего жизнь и людей.

Он преподавал нам систематику растений. Читал лекционный курс, вел практические занятия, экскурсии, а на последнем курсе - факультатив по низшим растениям. Держался очень просто, свободно. Был одним из тех немногих преподавателей, уважение к которым было настолько естественным, что им не приходилось думать о соблюдении дистанции. Человек редкого личного обаяния, он, конечно же, легко находил нужный тон в отношениях со студентами, пользовался их уважением и симпатией.

Много лет спустя он рассказал о том, что, когда его арестовали в 1937 году, одним из предъявленных ему обвинений было то, что он имеет слишком большое и, по мнению тех, кто вел его дело, отрицательное влияние на студентов.

Весной 1937 года мы сдавали госэкзамены. Успели сдать два из четырех: ботанику и зоологию. А когда пришли сдавать третий, узнали об аресте декана факультета, зав. кафедрой неорганической и аналитической химии, преподавателя немецкого языка, бывшего в то время парторгом института, и еще нескольких человек - почти всю экзаменационную комиссию. Александр Леопольдович еще некоторое время оставался на свободе. Укрывала родная тайга. Но 22 сентября 1937 года его арестовали и осудили на 10 лет с правом переписки.

Условия жизни и работы в лагере, в котором, он отбывал срок, были очень тяжелыми. Вероятно, закалка, полученная в экспедициях и на «Столбах», помогла ему выжить, несмотря на боли в ногах, тяжелую форму цинги, болезнь легких, которые ему пришлось перенести в неволе. В 1947 году он вернулся домой. Привез с собой аппликации из засушенных растений, стихи, поэму о «Столбах», написанные в лагере.

В начале 1949 года Яворского арестовали вторично и отправили в административную ссылку в Сухобузимо, в совхоз «Таежный» Норилькомбината, где он выполнял обязанности рабочего, ботаника опытного поля, агротехника, старшего агронома, бригадира-агротехника опытного поля.

Здесь же и условия жизни были более нормальными и работа близкая к специальности: селекция картофеля с целью получения раннеспелых сортов, клубни которых можно было отправить на север до конца навигации. Работу эту он успешно завершил и даже получил благодарности.

Окончательное освобождение пришло в конце 1953 года, спустя 16 лет после первого ареста. Возраст был уже пенсионный - 64 года. Здоровье подорвано. Александр Леопольдович оформил уход на пенсию, но продолжал поддерживать связь с музеем, с педагогическим институтом, продолжал научную работу по изучению грибов - любимому своему разделу ботаники. Был в этой области крупным ученым.

Оставался и «столбистом». Скалы манили его по-прежнему. Уже в возрасте 80 лет поднимался на некоторые из них.

Полностью сохранил свою любовь к жизни, широту интересов. Писал стихи, создавал картины из засушенных растений, участвовал в выставках. Коллекционировал экслибрисы, занимался вопросами истории Красноярска и Сибири. Проделал большую работу по поиску и приведению в порядок могил декабристов в Красноярске.

В период перестройки старых районов Красноярска, когда много интересных в архитектурном или историческом отношении домов шло под снос, он много ходил по городу с фотоаппаратом, чтобы сохранить, хотя бы в фотодокументах, наиболее интересные здания, кусочки навсегда уходящего старого Красноярска. Созданный им фотофонд представляет большую историческую ценность.

Лишь в самые последние годы жизни состояние здоровья заставило его уменьшить круг общения, круг деятельности. Но он до конца оставался живым в высоком смысле этого слова.

Все меньше остается нас, знавших его в тридцатые годы, бережно хранящих память о нем. И мне хочется сказать тем, кто сегодня называет себя «столбистом»: будьте достойными наследниками и продолжателями дела ученого, краеведа, человека сильной воли и большого таланта, любившего жизнь и людей, - первого директора заповедника «Столбы».

Екатерина Нащокина

«Вечерний Красноярск», 28.07.95 г.

Материал предоставлен Т.П.Севастьяновой

Использование материалов сайта разрешено только при согласии авторов материалов.
Обязательным условием является указание активной ссылки на использованный материал

веб-лаборатория компании MaxSoft 1999-2002 ©